Долгая дорога.

Бар. Так назывался центральный домик маленькой деревушки, в которой жили те, кто волей случая стал так называемым «сталкером». Громкие слова, избитые фразы, но что делать, если такова суровая реальность? Согласитесь, что гораздо приятнее называться сталкером, чем дезертиром или мародером.

Был у нас и свой бармен – Гарик, бывший завскладом. Хитрый, прижимистый – такие люди нигде не пропадают, всегда находят себе уютное место под солнцем, на котором можно сладко есть, крепко спать и ни фига не работать.

Справа от двери на стенке висела в рамочке книга Стругацких «Пикник на обочине». Чуть выше нее красовалась надпись: «Настольная книга сталкера». Интересно, как это еще Гарик до сих пор не прилепил вывеску «Боржч»?

Кто-то скажет, что так бывает только в книжках. Нет, не только. В книгах часто опи-сываются образы, взятые из жизни, а в жизнь часто переносятся книжные образы.

Морщась и кряхтя, я прихлебывал из кружки горячий бульон. Плевать, что он из кон-центратов, главное, что пахнет курицей и горячий. С похмелья это то, что нужно. За сто-лом напротив меня сиделмой вчерашний собеседник. Гость из Европы, тудыть ее, расту-дыть. Только рожа его была уже не такая лощеная, как вчера – под правым глазом налился красивый синяк. Очень красивый, я бы даже сказал, душевный. Это обстоятельство согре-вало мою душу и, учитывая всю мою неприязнь ко всяким иностранцам, дополнительно лечило от похмельного синдрома.
- А если вы такие крутые и могущественные, чего ж тогда просто не вывезете его, - я кив-нул в сторону профессора, - отсюда? Я вам зачем?
- Да ты нам собственно и не нужен. Это профессор настаивает на том, что бы мы вклю-чили в операцию и тебя. А вывезти просто так действительно не можем. Ты ведь знаешь, зона оцеплена тройным кольцом. Связей моего начальства хватает только на то, что бы меня потом обратно выпустили. Во всяком случае здесь, на юге Зоны, ситуация контроли-руется украинскими властями. На севере – другое дело. Там есть подконтрольная НАТО территория, где возможности нашей организации многократно возрастают. Все уже гото-во для встречи профессора. У нас там есть научная лаборатория, прямо на территории Зо-ны. Оттуда можно будет легко вывезти в Европу и предоставить политическое убежище. Профессора Зинченко там ждет семья. Мы смогли вывезти из страны вашу жену и дочь, профессор.
- Неужели?! – встрепенулся молчавший в течение всего разговора Зинченко.
- Да, их поселили в хорошей гостинице, на полном обеспечении, готовят новые докумен-ты. Они ждут вас, профессор, передавали вам привет.
- Ты слышал, Степан?! – Зинченко схватил меня за руку. – Это чудо! Это…, это…
Пожилой ученый не мог выразить словами своих чувств и заплакал.
- Степан, я прошу тебя, соглашайся, выведи хотя бы меня! – мокрыми от слез глазами Се-мен Иванович Зинченко смотрел на меня как на икону.
- А где доказательство, что это все так, как, ты говоришь? – Спросил я у европейца.
Тот хмыкнул и полез во внутренний карман.
- Вот письмо, от вашей жены. – Он протянул Зинченко конверт. – Я думаю, ее почерк не вызовет у вас сомнений?
Ученый схватил конверт, разорвал его и впился глазами в текст. Сейчас он ничего не ви-дел и не слышал. На лице его блуждала улыбка счастливого идиота. В этот момент я по-нял, что пойду, поведу профессора.
- А вы знаете, куда и чем бить, сволочи. – Я, прищурившись, смотрел европейцу глаза, борясь с желанием в них плюнуть или огреть чем ни будь тяжелым по его блестящей лысой башке.
- Знаем, - согласился он, - знаем.
- И что, вот так, запросто, вы устаиваете наши дальнейшие судьбы, даете новые докумен-ты и все такое прочее, не требуя ничего взамен?
- Ну почему же? Просто так ничего не бывает. Для начала, я дам вам мини-камеры. Вы должны будете заснять все, что увидите по дороге. Потом, вы, во всяком случае, доктор, выступит с докладом, о том, что ваше правительство проводило в зоне различные экспе-рименты, опасные для человечества. Ну и, в конце концов, мы получаем самого доктора, с его знаниями, идеями. Так что все придется отрабатывать.
- А я? А мне какой резон рисковать?
- Ну, и для тебя работенка найдется. По специальности. Нам нужны люди с опытом рабо-ты в Зоне. И потом, что ты теряешь, капитан, а? – Теперь настал черед европейца загля-нуть мне в глаза.

Да, уж. Что я теряю? Я потерял все еще тогда в 2012, когда пошел служить по кон-тракту. Размечтался о кренделях небесных! Карьеру хотел сделать! Вот она, карьера моя, из аномалий артефакты таскать, солдатам из периметра продавать или на жратву и шмот-ки выменивать. На патроны те же, на водку… А профессия у меня редкая, даже фантасти-ческая. Сталкер! О, как! Не верите? Я то же сначала не верил. Не хотел верить, что вместо спасателей нам заградительные отряды пришлют. А в то, что будет второй Чернобыль, похлеще первого, который в 1986 году случился, никто не верил. Точнее не хотели верить. Конечно, ведь Европа, мать бы ее, денег отвалила на саркофаг. Похоронили джинна, залили бетоном. Так –то оно так, да только наш пытливый ум всегда что ни будь новое измыслит. В чернобыльской зоне, зоне отчуждения, не только ведь саркофаг был, там ведь и лаборатории оборудовали секретные. А что? Удобно! Оцепили все кругом, мол, радиация, опасно и все такое прочее. А сами целый комплекс отгрохали. Под землей, конечно, чтоб со спутников не увидали. Да только шила в мешке не утаишь. Опять сработал пресловутый «человеческий фактор» и рвануло! Да так, что весь мир за голову взялся и в штаны наложил. Они ведь там, в лабораториях своих, и вирусами, и бактериями, и еще черте чем занимались. Физики-химики, блин! И дозанимались. Тут уж радиацией одной не обошлось. Вирусы-болячки полезли. Да и генетики, там оказывается, то же не дремали. Суперсолдатов делали. Наделали, блин. Теперь нечести всякой без счета. Теперь оцепление постоянно держать надо, что б мутанты различные мирное население не беспокоили. И ведь мало того, что «накрыло» по площади гораздо больше, чем в первый, так еще и растет зона. Каждый месяц растет, метра на два. Аномалии все чаще появляются в новых местах, мутанты все дальше лезут. Весело, в общем. Когда рвануло, то эвакуировали только верхушку: командование наше и начальство лабораторий. Больше никого вывозить не стали. Вирусов боялись. Поэтому окружили плотным кольцом, а тех, кто выйти пытался, на месте расстреливали. Слава Богу, что детей в зоне не было. Только научники, солдаты, обслуживающий персонал да самоселы на окраинах. В первое время померло много от радиации, вирусов каких-то. А все, кто выжил, в кучки сбивались и пытались самостоятельно к «большой земле» выйти. Да только все напрасно было. Зараженную территорию окружили тремя рядами колючей проволоки и оцепление выставили, чтоб им от запора сдохнуть! Они огонь без предупреждения открывали. Те, кто и там выжил, поселились в заброшенных селах. Потом, когда паника улеглась немного, между населением новоявленной Зоны и солдатней из оцепления установились, так сказать, торгово-рыночные отношения. Выпускать из зоны никого не выпускали, а вот артефакты всякие, аномалиями порожденные, скупали с большой охотой, что бы потом перепродать их в несколько раз дороже. Кому перепродать? Да мало ли, кто их свойства исследовать захочет. Частные ла-боратории растут как грибы после дождя. Кто скупал? А все, кому не лень. По большей части из военные, солдаты, прапорщики. Офицеры рук не марали. Они свою долю либо от нижних чинов получали, либо теми же, нижними чинами руководя. Иногда объявлялись так сказать «частные лица». Эти, бывало, прямо в Зону приходили. Туда, где мы обосновались, на окраину то есть. Придут, заказ сделают кому ни будь из сталкеров и назад уходят. Потом за «товаром» возвращаются. Вот и сейчас на моего собеседника не обращали почти никакого внимания. Косились иногда завистливо, ведь «частники» платили куда лучше вояк.

Кроме них еще иногда беглецы всякие объявляются. Кто от тюряги бежит, кто еще от чего-то. Так и пополняют наши ряды. Спросите, как я тут оказался? Очень просто оказал-ся. По контракту, в охране одной из лабораторий служил. Мне тогда казалось, что это не служба, а предел мечтаний. Во-первых, год за два шел, а во-вторых, жалование очень даже приличное. А когда рвануло, решили эвакуироваться своими силами. Дотопали до границы зоны, а по нам там огонь открыли. Вот такая история. Теперь сталкерю помаленьку да гражданское, так сказать, население Зоны от мутантов защищаю по мере сил.
- Одно условие: он, - Я указал пальцем на входящего в бар парня по имени Сергей, - идет с нами.
- Как угодно. – Выдохнул европеец и откинулся на спинку стула. – Давайте теперь обсу-дим ваш маршрут. – Сказал он и развернул на столе карту.
Как-то сама собой мне досталась роль командира нашего маленького отряда. Проложили по карте маршрут. Не точный, конечно – всех аномалий, зон радиоактивных никто не знает. Но, те, что знали, учли. Выходило, что топать нам без малого три дня.
- Мне пора. – Сказал европеец, когда мы закончили колдовать над картой. – Вот, - он но-гой придвинул ко мне под столом вещмешок. – Тут камеры, медикаменты и деньги. Вам ведь нужно купить какое-нибудь снаряжение, припасы, вот и купите. Я думаю, ты сам знаешь, где достать все необходимое.
Я кивнул.
- С камерами обращаться очень просто, но на всякий случай есть подробная инструкция. Камер четыре штуки. Я рассчитывал на то, что доктор пойдет не один. До встречи!
- Погоди, - я придержал собеседника за руку, - а где гарантия, что когда мы с Серым при-ведем доктора, а твои дружки нас не порешат?
- У нас нет никого, кто знает Зону с этой стороны. Вы будете первыми русскими сталке-рами попавшими к нам. Вы много знаете и умеете. Мы ценим таких людей. До встречи в лаборатории.
Лысый, я теперь его только так и называл, поднялся и ушел. А я, не теряя времени, подхватил его мешок и пошел собираться в путь-дорогу.

На сборы ушел остаток этого дня и еще весь следующий. Наконец, рюкзаки были упа-кованы и мы готовились провести свою последнюю ночь в нашем скромном жилище. В углу комнаты потрескивала дровами буржуйка. Серега, солдат – первогодок, с самого на-чала «приклеевшийся» ко мне, чистил свой автомат, доктор что-то писал в блокноте.
- Что ты там пишешь, Иваныч? – спросил, прихлебывая горячий чай из железной кружки.
- Это письмо моей семье. Если я не…, если мы …, короче, если что, то передай это моей жене.
- Не дрейфь, Семен Иваныч! – подмигнул ему Серый, - дойдем, куда мы денемся!
- И все же… - доктор протянул мне блокнот.
- Я верну его, через три дня.
Затрещала лежащая на столе рация. Сквозь помехи пробился голос Гарика.
- Степан, слышишь меня? К тебе снова гость. Тот же, что вчера был.
Мы молча переглянулись. Что-то пошло не так. Лысый не должен был возвращаться.
- Пусть идет прямо к нам. – Ответил я бармену.
Через несколько минут Лысый грелся у нашей буржуйки.
- Планы немного меняются, - объявил он, - я иду с вами. Ваши спецы взяли моего напар-ника. Вернуться не могу. Успел только передать сообщение домой и еле унес ноги.
- С нами так снами. – Пожал я плечами. – Припасов хватит, снаряга у тебя своя. Вот толь-ко с оружием неувязочка.
- Оружие у меня есть –Лысый показал пистолет, только патронов мало. Две обоймы всего.
- Мне Гарик недавно обрез предлагал. – Вспомнил Серый. - Может спросить у него?
- Денег, почти не осталось.
- У меня и денег немного есть. – Европеец достал из кармана тонкую пачку купюр.
- Ну, тогда, Серега, дуй к Гарику. Может и вправду найдется у него что-то. И вот еще что, возьми у него пузырь. На посошок выпьем.

Серым утром мы вышли из деревни и пошли по обочине размокшей грунтовки. Я ос-тановился и оглянулся назад. Вот и все, прощайте, ребята, Гарик, спекулянты-прапорщики. Идите вы все на…! Поправив лямку автомата, я догнал своих товарищей.

Первое время идти было легко, даже в карту смотреть не надо было. Еще бы! За год жизни в Зоне на пару день пути вокруг каждую травинку знали. Да и дальше хаживали, все маршруты на карты наносили, опасные места отмечали. Где могли, там вешки специ-альные ставили, отмечая опасные участки. Одна беда – опасностей в Зоне что ни день, то прибавлялось. Прошел, к примеру, сталкер по этой дороге, аномалии или радиоактивное пятно на карты нанес, вешкой пометил. А через неделю прошел и на «чистом» месте сги-нул. От того сгинул, что новая аномалия тут образовалась. Конечно, поблизости от нашего лагеря, изменения все вовремя замечались. Так что примерно на день пути вокруг каждая травинка была пересчитана. А вот дальше – хуже. Потому что, если ты на день уходишь, а к вечеру возвращаешься, то обо всех изменениях расскажешь сразу. А если дальше пойдешь, то и информация от тебя с запозданием поступит. Ближе к полудню мы решили устроить привал. Сели под большим тополем, росшем на обочине. Серый закурил, Иваныч достал из рюкзака термос с чаем. Я разложил на коленях карту.
- Скоро придется сходить с дороги, - сказал я присевшему рядом Европейцу. – Дорога ве-дет в другую деревню, а нам надо севернее.
- Но ведь можно свернуть севернее возле самой деревни, к тому же, в ней можно будет заночевать. – Европеец прикурил от зажигалки и выпустил дым в сторону. Легкий ветерок пригнал дым обратно.
- Знаешь, - повернулся к нему Серый, - я предпочел бы ночевать среди поля, чем там.
- Почему? – удивился Лысый.
- Потому что, по слухам, там обосновались малоприятные создания. Снорки или кровосо-сы. А может и те, и другие сразу.
- Это кто такие?
- Это, - Иваныч отхлебнул чая, - такие результаты генетических экспериментов. Получены путем…
- Иваныч, - перебил я его, - давай отложим лекции напотом. По дороге объяснишь челове-ку. Я скажу коротко – с этими тварями лучше не встречаться, особенно ночью.
- А так нам придется ночевать под открытым небом? – спросил Лысый.
- Не совсем. К вечеру нам нужно добраться до этого лесочка.– Я ткнул пальцем в карту. Там и заночуем. Надо торопиться, до него еще километров пятнадцать топать.
Не успели мы сделать и двух десятков шагов, как предупреждающе затрещали дози-метры.
- Серега, проверь по сторонам, обойти можно или нет.
- Радиация? –Лысый говорил тихо, наверное, от волнения.
- Да. Тут в Зоне знаешь, как бывает? Присыпало землей какую-нибудь железку, она и фо-нит. Хотя стоишь посреди поля и ничего такого рядом нет.
Вернулся Сергей.
- Можно обойти справа. Метров через тридцать.
- Так, давай, Серый, первый топай, Иваныч за тобой, ты, - я повернулся к европейцу, - за Иванычем. Только иди след в след, ни полшага в сторону! Я замыкающий.
Не спеша обошли мы радиоактивное пятно и двинули дальше по огромному, заросшему сорняком полю. Серый и я время от времени бросали вперед и по сторонам гайки, с при-вязанными к ним лоскутками ткани, что бы лучше было видно.
- Это зачем?
Я посмотрел на европейца и усмехнулся.
- Эх, беда с вами, с иностранцами! Сразу видно, что Стругацких не читал! Гаечки эти нам заместо миноискателя. Только не мины, а аномалии указывают. Вот, смотри…
Я размахнулся и кинул гайку подальше вправо, туда, где над землей дрожало едва замет-ное марево. Как только гайка достигла границ марева, так ухнуло, будто воздушный шар лопнул.
- Степан, псы! – Зинченко одной рукой крепко схватил меня за рукав, а другой он указы-вал на приближающуюся к нам свору собак.
- Быстро, в круг, оружие к бою! – Я присел потянул за собой иностранца. Серега и Иваныч и без команды присели взяли автоматы на изготовку.
- Красиво идут! – прищелкнул языком Серега, - Как в кино!
Псы и вправду шли красиво. Впереди трусил вожак. Крупный, похожий на волка. За ним так же не торопливо (а зачем спешить, если добыча ни убежать не сможет, ни спрятаться) бежали еще с десяток крупных собак.
- Значит смотри, - говорил я Лысому, - у тебя обрез, так что подпускай поближе. Шагов на двадцать, а потом пали. Понял?
Он нервно кивнул.
- И ни за что не вздумай убегать – схарчат в момент!

Собаки, тем временем, приблизились и бросились на нас, стремясь побыстрее преодолеть разделявшее нас расстояние.
Затарахтел короткими очередями автомат Иваныча. Мы с Серегой стреляли одиночными, почти на самым ухом жахнул обрез. Половина псов валялась на земле, а другие кружили вокруг нас, не давая прицелиться. И куда-то делся вожак. Вдруг из-за спины выскочила серая молния! С огромной силой вожак ударил грудью в спину Иванычу. Не успел доктор упасть, а пес с рычанием рвал на нем куртку, стремясь добраться до шеи. Как по команде кинулись остальные псы. Мы отстреливались, отбрасывали псов ногами и снова стреляли. Обрез Лысого молчал, зато он сам орал так, что перекрывал шум боя. Улучив момент, я глянул в его сторону и увидел, как он бьет вожака ножом, всаживая лезвие в бока твари почти на всю длину.

Две оставшиеся собаки, наверное, самые умные (или самые трусливые), улепетывали со скоростью ветра! Обессиленный лежал Лысый, уткнувшись носом в землю и крепко сжимал рукоять окровавленного ножа. Рядом в луже крови валялся труп вожака. Серега помог доктору подняться на ноги. Доктор, хоть и был весьма помятым, но, как говориться, отделался легким испугом. Спас капюшон брезентовой куртки-штормовки. Мешал, видать, псине как следует вцепиться в шею Иванычу.
- Ты бы его еще грызть начал.– Сазал я, рассматривая труп вожака.
- Оружие заклинило, наверное. – Ответил европеец, садясь.
- Такие ружья не клинит, наверное, осечка. А ты молодец!
Подошел Зинченко и протянул Лысому ладонь.
- Вы спасли мне жизнь. Я этого не забуду!
Европеец пробурчал что-то себе под нос и стал рассматривать убитого пса.
- Какая странная собака…- задумчиво сказал он.
- Это гибрид с волком. – Сказал ему Серый.
- Как это они выстрелов не испугались?
- Изменения в физиологии. Живя здесь, я не терял времени даром. Мне удалось вскрыть многих местных животных. – Отойдя от шока, Зинченко оседлал своего любимого конька и затеял читать Европейцу лекцию. – Я выяснил, что участок головного мозга, управляю-щий агрессивным поведением, изменился. И этим, похоже, обусловлена агрессия живот-ных. Особенно хищников. А еще…
- Иваныч, - прервал я его, - давай вначале до леса доберемся, а то торчим тут, посреди по-ля.
- Да, да конечно. Нужно торопиться.
- Жаль, времени нет, чтобы шкуру снять. - С досадой в голосе заметил Серега.
- А зачем тебе шкура? – удивился Европеец.
- Куртка из шкур псевдособак – так тут называют таких тварей – дорогого стоит. Если сталкер носит такую куртку – это бывалый, крутой сталкер. И все таки, я сейчас! – Он по-бежал назад и вскоре вернулся с отрезанным хвостом псевдособаки. – Держи! Твой пер-вый трофей! – Он торжественно протянул хвост Лысому. Тот без особого энтузиазма при-нял трофей и стал вертеть его в руках, не зная куда пристроить.
- Погоди-ка… - Серый принялся шарить по своим многочисленным карманам (чего в них только не было!). – Вот! – Он вытащил на свет Божий маленький моточек суровых ниток и с их помощью прикрепил хвост к рюкзаку Лысого.

Весело потрескивал костер, выбрасывая искорки вверх. Они летели, слегка кружась и, поднявшись достаточно высоко гасли.
- Они как звезды, только наоборот, – сказал Европеец, - звезды падают вниз, а эти искры летят вверх.
- А конец у всех один. - Буркнул ему в ответ Сергей.
- Ну, зачем так мрачно. Важно не то, что они сгорают, а то, для чего они это делают и как. Вот эти искры, например, прежде чем погаснуть согрели нас своим теплом. Или могут отпугивать от нас разное зверье.
- Будем надеяться, что зверье отпугивать им не придется. – Сергей поднялся с земли и по-тянулся. – Пойду-ка я отпугну зверье.
- Против ветра не становись! – Сказал ему вслед Лысый и снова уставился на огонь.
Я посмотрел на сидящего по другую сторону костра Зинченко. Еще год назад, это был упитанный интелегентного вида человек. Немного надменный, с такой солидной острой бородкой на круглом лице. В свои пятьдесят с копейками он выглядел лет на десять мо-ложе. Даже небольшой «трудовой мозоль» в районе живота не портил его. Теперь исчезло его брюшко, заострились скулы, борода разрослась от уха до уха. А дорогие очки теперь крепились к голове с помощью резинки от трусов. От надменности и следа не осталось. Зона содрала с него, да и с каждого из нас, весь грим прежней жизни, обнажив истинные лица. Зинченко в который раз перечитывал принесенное Лысым письмо.
- У тебя имя есть? – спросил я Лысого.
Он поворошил в костре прутиком.
- Курт мое имя.
- Немец?
- Угу, потомственный фашист! – Курт засмеялся и посмотрел на меня.
- В смысле?
- Мой дед был танкистом во время Второй Мировой.
- Ты это… - я немного замялся, подбирая слова, - там, в баре, я погорячился слегка. Меня по пьяному делу часто на защиту национально-патриотической гордости пробивает.
- Все нормально, я все понимаю. Ты офицер, а я тебя вербовать пришел. По-сути к преда-тельству склонять. А если… - он не успел договорить, потому что вернулся Серый Вид у него был встревоженный.
- Снорки! – Сказал он, понизив голос почти до шепота, и оглянулся в темноту.
- Чего?
- Снорки, говорю! Я дохлого снорка нашел, чуть в штаны не наложил, думал живой сво-лочь!
- Так! – Зинченко быстро зашнуровывал ботинки. – Значит, спать сегодня не придется?
- Спать надо, но в пол глаза и с пальцем на спуске. Дежурить будем по двое. Первая смена моя. Кто со мной?
Серый и Курт вызвались одновременно.
- Серый, иди спать. Будешь в паре с Иванычем. А сейчас я с Куртом.
- И все таки, мне так и не рассказали о снорках. – напомнил Европеец.
- Ты фильм «Обитель зла» смотрел? Ну, там еще Мила Йовович в главной роли.
- Смотрел когда-то…
- Вот, там такие твари были, которые по стенам лазили, помнишь?
- Да вроде.
- Так вот снорки на них очень похожи, только по-человечнее будут, в плане внешности.
- Откуда они такие взялись.
- В генетических лабораториях пытались создать супер – солдат. – Вступил в беседу Зин-ченко. – Они должны были оставаться людьми, только обладать гораздо большей силой, ловкостью, реакцией и прочими параметрами, в сравнении с обычным, пусть даже очень хорошо подготовленным бойцом. Потом, когда вырвался на свободу вирус, он видимо внес свой вклад в изменение генотипа этих солдат, превратив их в снорков. И вот мы имеем то, что имеем.
- И много их тут, в Зоне?
Зинченко тяжело вздохнул.
- Около сотни.

Костер потрескивал по-прежнему, однако уюта возле него уже не было. Я вслушивал-ся и всматривался в темноту, на другой стороне полянки то же самое делал Курт. Беспо-койно ворочался Иваныч. Видно сон к нему никак не шел. Да и не мудрено. А вот Серега похоже все-таки уснул. Хрустнула сухая ветка. Или может, показалось? Я снял автомат с предохранителя. Снова раздался тихий хруст, на этот раз вроде бы ближе. Я весь превра-тился в слух, доверяя ушам в этой темноте больше, чем зрению. Вспотели ладони, а кровь застучала в висках. Вдруг тишину разорвали два выстрела из обреза и душераздирающий крик Европейца. В тот же миг передо мной с ревом выскочил снорк. Я заорал и выпустил в него длинную очередь. Затарахтел автомат по другую сторону костра, рядом со мной короткими очередями плевался в темноту Серега. Ночь наполнилась сплошным ревом, в который слились крики людей, автоматные очереди и рычание снорков.

Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Я тяжело дышал, дергая автоматом из стороны в сторону, готов был открыть огонь на любое движение. Прыгал по кустам яркий луч Серегиного фонарика, матерился Иваныч и стонал, ругаясь на чистом немецком языке Курт.
- Что у вас там, Иваныч?
- Курта зацепили! Нога!
- Серый витиевато выругался.
Я подхватил свой рюкзак и подбежал к Курту. Дела его были неважные. Правая нога ниже колена была залита кровью. Света от костра не хватало, что бы рассмотреть все как следует.
- Степан, дай воды и подсвети фонарем! – Зинченко положил автомат и склонился над раненным. Я протянул ему флягу с водой и достал свой фонарь.
Зинченко срезал мешающую ткань штанины и промывал, как мог рану водой.
- Хреновые дела… - комментировал он - когтями знатно распанахали! Шить надо! Дай аптечку!
Я протянул ему коробку. Зинченко вколол Курту антибиотик, обезболивающее и принялся зашивать раны. Курт тихо стонал сквозь зубы и ругался на родном языке.
До утра никто так и не смог уснуть, кроме Курта. Он уснул под воздействием ле-карств и шока. Когда рассвело, мы увидели в нескольких метрах от костра трупы трех снорков – землистого цвета тела, человекоподобных существ. Пришедший в себя Курт сфотографировал их, как и трупы напавших на нас днем псов, цифровым фотоаппаратом. Серега выудил из своего рюкзака кусачки (запасливый парень!) и, кряхтя от натуги, добыл когти с рук всех трех снорков.
- На сувениры. – Пояснил он Курту. – Брелоки там, или еще чего…

Позавтракав разогретой на костре тушенкой, мы пошли дальше. При этом выясни-лось, что Курт самостоятельно передвигаться не может. Пришлось сделать носилки из двух молоденьких деревьев и спального мешка Иваныча. Продвигались мы с черепашьей скоростью – переть по лесу носилки с раненным - то еще удовольствие!

Когда мы почти вышли из леса, шедший впереди Иваныч, вдруг взял оружие наизго-товку и жестами заставил нас остановиться. Аккуратно положив носилки на землю, мы с Серегой как можно тише подошли к нему. Иваныч приложил палец к губам, а потом показал куда-то за кусты впереди. Все также жестами он показал, что бы мы обошли кусты с флангов, а сам пошел прямо. Все таки, есть от Зоны польза – некогда неуклюжий человек, после нескольких месяцев пребывания здесь, двигался не хуже профессионального охотника за скальпами из какого ни будь племени Мюмба-Юмба. Я мысленно похвалил Зинченко и вышел на исходную позицию. За кустами была старая, невесть кем и для чего вырытая яма. На дне ее копошилось и скулило какое-то существо. Подойдя ближе, я увидел, что это снорк. Он был ранен. Его правая рука (или лапа?) была почти полностью оторвана. Видимо, это был один из тех, которые напали на нас ночью. Увидев нас, снорк зарычал, оскалив ряд острых белых зубов.
- Не стрелять! – крикнул я Серому и профессору, которые уже вскинули автоматы к пле-чу. – Я думаю, что нужно его хорошенько заснять на камеру. Мало кто видел снорка жи-вым и практически безопасным.
В это время снорк с яростным рычанием попытался выпрыгнуть из ямы и броситься на меня. Невольно я отскочил назад. Если бы тварь была здорова, ей бы удалось задуманное.
- Ладно, давайте принесем сюда нашего иностранного натуралиста, я думаю, ему будет интересно.

Курт несколько раз сфотографировал снорка. При этом мы дразнили тварь палками, чтобы она показала себя во всей красе. Снорк сначала бесился, пытался выбраться из ямы. Скоро он прекратил свои попытки. То ли рана давала о себе знать, то ли он осознал бесплодность своих попыток. В конце концов он уселся на дно и стал злобно таращиться на Курта. Курт неспеша убрал фотокамеру в чехол, посмотрел несколько секунд твари в глаза, потом вдруг схватил обрез и разрядил один за другим оба патрона в снорка. Вторым выстрелом он попал в голову и картечь разнесла череп.
- Это ты погорячился. – Сказал Иваныч Курту. – Черепушку нужно было целой оставить. Серый бы ее на сувениры взял.
Сергей посмеялся удачной шутке и подошел к носилкам.
- Взяли, что ли…
- Нет, теперь моя очередь. – Иваныч оттеснил его в сторону. – Теперь ты, Сереженька, до-рогу указывай.
- Ага, значит как по лесу через кусты носилки тащить, так Серый, а как в поле по ровному идти, так Иваныч!
- Да нет, в лесу просто аномалий не было.
- А, так я у вас теперь вроде миноискателя, да?
- А чего ж ты хотел, Серый? Молодым, как говориться, везде у нас дорога!
- Видал?! – подмигнул Серега Курту. – Совсем пенсионеры совесть потеряли!

Вот так и шли мы, беззлобно припираясь и шутя. А как же иначе? В Зоне без юмора никак нельзя. Мозги закипят быстро и не заметишь, как заграбастает тебя Зона своими когти-стыми лапами, скрутит, как мокрую тряпку и сожрет, не подавившись.

Солнышко припекало чувствительно. Теплый в этом году сентябрь выдался. Как раз кстати подул свежий ветерок. Тихонько подул, ласково, жаль только что в спину. Когда в лицо такая свежесть идет, то приятнее. И даже сил вроде прибавляется. Не успел я насла-диться ветерком, как Серый, шедший метрах в десяти впереди остановился и дал знак сто-ять нам.
- Ты чего? – подошел я к нему, когда мы с Зинченко опустили носилки на землю.
- Ветер странный какой-то.
- Почему странный? – Я вдохнул побольше свежего воздуха. – Отличный ветерок, свежий, приятный. – Ветер немного усилился.
- Посмотри на облака.
Я посмотрел на небо. В нем неподвижно висели редкие облака.
- Ну? что такого?
- Облака стоят, а ветер есть.
Я почесал за ухом. А ведь и вправду, как это может быть, что тут, внизу, жует ветер, а на-верху нет?
- Думаешь воронка?
- Ага.
- Тогда давай разведаем границы и обойдем подальше.

Мы разошлись в стороны, оставив Иваныча с Куртом. Я пошел влево, а серый вправо. Шагов через пятьдесят я уже почти не чувствовал дуновения и повернул назад. Серый помахал мне ракой, показывая, что и с его стороны дорога открыта. Вдруг его словно сильно дернули за руку. Он отлетел на несколько шагов в сторону и упал. Не успел он встать на ноги, как его снова поволокло по земле. Серый не пытался больше подняться, а полз на четвереньках. Было видно, что двигаться ему очень трудно. На бегу сбросил рюкзак. Зинченко все же успел раньше. Он с разбегу плюхнулся на живот и схватил Серегу за куртку. Через секунду м я лежа на животе держал своего напарника за другую руку. Здесь дул ветер. Такой сильный, что свистело в ушах и трудно было дышать. Пыль скрипела на зубах и запорошила глаза. Пятясь, как раки, мы с Иванычем, тянули Серого из аномалии. Серый помогал нам, отталкиваясь ногами. Сантиметр за сантиметром вытягивали мы нашего друга из ловушки. Зона очень неохотно отпускала свою добычу. Однако и в этот раз мы победили. Подняться на ноги было выше наших сил. На четвереньках мы отползли от аномалии на безопасное расстояние и повалились на пожухлую траву. Некоторое время мы только тяжело дышали.
- Эй, герои! – Курт как мог приподнялся на своем ложе. – Если мы продадим эти кадры в Голливуд, то вы станете кинозвездами! – он смеялся, показывая нам миникамеру.
Серый сел и дрожащими руками прикурил сигарету.
- Да уж, - он выпустил в небо струю дыма, - интересное кино.
- Вы хотя бы понимаете, что мы видели?! – Зинченко вскочил на ноги. – Это же рождение новой аномалии!
- Ну и что?
- Как что?! Этого никто никогда не видел!
- Хотите, - тоже поднялся на ноги, - я назову ее вашим именем, когда буду наносить на карту? Тогда все сталкеры будут знать, что тут есть воронка Зинченко.
- А что? – Согласился профессор, - звучит!
- Ладно, ребята, я пойду подберу свой рюкзак, а вы не рассиживайтесь. Время уже к обе-ду, а мы мало прошли. И так отстаем от графика.

Идти было тяжело, не смотря на то, что путь наш сейчас пролегал по полю. То и дело приходилось останавливаться, что бы «прощупать» дорогу на предмет аномалий. Мест-ность в зоне лесистая, поэтому я не удивился, когда впереди вновь замаячил лес. Мы ос-тановились передохнуть. Все были очень уставшие. Хуже всего пришлось Курту. У него поднялась температура.
- Нам нужна вода. – Сказал Зинченко. – Раны нужно промыть и перевязать. Может здесь есть поблизости ручеек? – спросил он сам у себя без особой надежды в голосе. И стал ос-матриваться по сторонам, словно так он мог заметить какой ни будь источник воды.
- Смотри, Степан, что это там?
Я подошел к Зинченко и посмотрел в том направлении, куда он показывал рукой.
- Бульдозер, похоже.

В том, что посреди поля стоял бульдозер, не было ничего странного. Брошенная тех-ника – обычное дело в Зоне. Видимо раньше это поле принадлежало какому ни будь фер-мерскому хозяйству.
- Может пойти проверить, вдруг в нем есть горючее? Тогда можно будет ехать.
- Ты прав, Иваныч. Серый, пойдем проверим.
Нам повезло – бак был почти полный. Второй раз нам повезло, когда бульдозер завелся. Быстро разобравшись с управлением, мы подъехали к Иванычу, который хлопотал возле Курта, как наседка возле цыпленка.

Лес, маячивший впереди, оказался просто посадкой. Ее мы объехали по грунтовой дороге и в лучах заходящего солнца увидели вдалеке группу построек. Это не было похоже на дома. Скорее на ферму. Мне лично не очень хотелось соваться на неразведанную территорию. Тем более, что на карте ее не было. Однако, там могла быть вода, так необходимая сейчас нашему товарищу.

Сергей не стал въезжать на ферму на бульдозере. Он остановился метрах в пятидеся-ти.
- Не глуши мотор, Иваныч. – сказал он Зинченко - Если услышишь шум, и если мы не вернемся через полчаса, то езжай стороной как можно дальше.

Не торопясь подходили мы с Серегой к постройкам. Страшно. Кто знает, что таится там, за темными провалами окон, за старыми кирпичными стенами? Солнце меж тем уже почто полностью скрылось за горизонтом. Вовсю пели сверчки, стараясь перекричать друг друга.

Мы замерли возле входа в первое из строений. Не знаю как Серый, а я был на пределе. Дважды вытирал об одежду потные ладони, а сердце колотилось как барабан. Серега приготовил фонарик. Жестами мы договорились, что на счет три врываемся в помещение. Серега показывал на пальцах: «три», «два», «один»!

Метался по сторонам луч фонаря, я тяжело дышал и был готов открыть огонь по лю-бой тени, по всему, что шевельнется, будь то хоть снорк, хоть человек, хоть мышь! Быстро мы прошли через всю постройку, проверяя каждый угол. Чисто! Так же быстро проверили остальные таки же строения - чисто! Я достал из внутреннего кармана куртки плоскую пол-литровую флягу, дрожащей рукой свинтил колпачок и с жадностью приложился. Помнится, так же поступал и сталкер и «Пикника на обочине». Только я пил не коньяк, а абсент собственного приготовления.
Постройки стояли квадратом, образуя довольно большой внутренний двор, посреди которого обнаружился колодец. В одном из углов двора сгрудились различные сельскохо-зяйственные приспособления – плуги, сеялки и тому подобное. Пока я осматривался и разводил костер, Серега пригнал бульдозер и помог Иванычу перенести Курта к огню.

Вода в колодце оказалась чистой. Притащив Иванычу ведро воды, мы оставили его заниматься перевязкой, а сами, раздобыли другое ведро, подвесили его над огнем и вари-ли суп из двух банок тушенки и пшена, прихваченного с собой профессором.
- Ну, как там? – я протянул Иванычу походный котелок, с горячей похлебкой.
- Хреново. – Он поковырял в котелке ложкой. – Уснул. Гангрена у него, похоже. Резать надо. Если через день-два не прооперировать, то…
Иваныч поставил котелок и вытащил из рюкзака бутылку водки и стаканы.
- Давайте-ка, ребята, за удачу, что б добрались поскорее.

Ночь прошла спокойно. Утром Курту стало лучше. Во всяком случае, он старался нам это показать, но мы-то знали, какая тень маячила у него за спиной. Доели остатки супа, выпили на дорожку. Курт пил больше всех. Да и пусть, может ему и не доведется больше.
Перед отъездом было решено еще раз осмотреть все. Здесь могла найтись солярка. Пара канистр про запас нам не помешала бы.
- Степан, смотри, что здесь! - Зинченко показывал мне большой, похожий на дверь, люк в полу. – Как думаешь, что там?
- Да уж вряд ли склад удобрений… Серый, помоги!
Под тяжелым люком оказались ведущие вниз ступени.
- Ну что, проверим? – спросил меня Серега.
Я потер щетину.
- Давай! Что-то я не слышал, что бы на фермах были подвалы, в которые ведут такие лю-ки. А ты, Иваныч…
- Да знаю, знаю. – Проворчал профессор. – Не глушить мотор и через пол часа ехать не оглядываясь.
Внизу обнаружилась бронированная дверь. После некоторых усилий, мы смогли приот-крыть ее. В образовавшуюся щель пробился свет электрических ламп. За дверью было ти-хо. Мы слышали только собственное дыхание.
- Ну что? Взяли?

все не влезло. так что продожение следует после ваших ответов.
Тяжело, со страшным скрипом поддавалась дверь. Не хотело подземелье раскрывать свои тайны. Однако победила дружба. Тяжело дыша, мы стояли, направив автоматы в уз-кий бетонный коридор, освещенный забранными решетками лампами. Тихо. Осторожно мы вошли в коридор. Под ногами громко скрипела бетонная крошка. Через несколько ша-гов справа в стене обнаружился проход. Видимо это было караульное помещение. Жест-кий топчан у стены, стол, пульт с тумблерами и лампочками. Телефон. Вот и все убранс